Аттракцион в частном музее

В Петербурге, казалось бы, уже никого и ничем нельзя удивить. В течение трехсот лет со дня основания города по велению Петра Великого сюда свозились диковинки со всего света. Некоторые из них открыто демонстрировались на набережных, в садах и парках, а некоторые хранились в тайниках государственных и частных коллекций, о которых бытует такое множество легенд, что новым, наверное, и места нет. Однако открывшийся 14 апреля 1998 года первый в России музей фонографов и граммофонов заслуженного артиста России, клоуна и дрессировщика медведей Владимира Дерябкина тоже можно отнести к разряду легендарных Автоответчик Знакомство начинается с автоответчика: "С вами говорит пустой кошелек. От этих граммофонов у Дерябкина седло опять набок съехало. Он купил новый граммофон и пошел побираться к цирку. Если вы хотите увидеть то, что никогда и нигде не видели, приходите". Начало мелодии Известно, что человек - это стиль. Дерябкин же поражает разнообразием стилей, начиная с особенностей речи, национальной казачьей одежды - на косоворотке красуется похожая на Георгиевский крест медаль к ордену "За заслуги перед отечеством" второй степени, - и заканчивая самым укромным уголком его квартиры. Хозяин музея как будто бы сошел с полотна Бориса Кустодиева "Московский трактир" (1916 г.), прихватив с собой стоявший на прилавке граммофон и, не меняя образа казачка-полового, за тридцать лет цирковой жизни создал "страну граммофонов", которая теперь известна от Кореи до Германии. Порок людей нашего времени - казаться, а не быть - совершенно чужд Дерябкину. Он живет среди собственных представлений о мире. Сама коллекция как будто подсказана ему свыше. Однажды в детстве на шумном Ростовском вокзале зоркий глаз мальчонки-непоседы выхватил из груды вещей неуклюжий граммофон - пришельца из другой, неведомой жизни. Тогда Владимир даже не мог вообразить, что чудо-аппарат вновь появится в его жизни. Разрушение стереотипов Здесь все дышит, звучит, поет, и не только потому, что хозяин - музыкально одаренный человек (сам пишет и исполняет песни под гитару). Немалую роль играет и строптивый австралийский попугай Ерема, ставший первым хранителем уникальных механических аппаратов, которыми могли бы пользоваться Толстой, Станиславский, Лемешев, Шаляпин. Гостеприимный хозяин встречает вас в кабинете, где выдержан стиль петербургского музыкального салона с доминирующей фисгармонью, рядом - дворцовая музыкальная шкатулка, напротив - напольные часы английской работы XVIII века. Вдоль стены величаво раскинулся строгий ампирный диван, по бокам - два кресла-близнеца. В центре комнаты под бронзовой люстрой заваленный фотографиями, альбомами, журналами круглый стол на мощной "львиной лапе", покрытый старинной ковровой скатертью. Слева от входной стеклянной двери расположился секретер в стиле "ампир". На стене над диваном - круглые картины-медальоны с изображениями донских просторов, пасущихся лошадей. Напротив - живописный портрет смеющегося белого клоуна с печальными глазами. Может быть, под маской грима - хозяин музея... Музыкальные сюрпризы Сразу за порогом зала начинаются сюрпризы и неожиданности. Вас встречает бравурный марш Дунаевского из кинофильма "Цирк", сопровождаемый радостным присвистом попугая. Оказавшись в помещении, где мирно уживаются вагонное купе и мраморный камин с бережно уложенными поленьями, ощущаешь удивительный контраст: тоску по гастрольной жизни с ее мелькающими полустанками и тягу к домашнему уюту. Вдруг музыка прерывается и голос инспектора манежа объявляет: "коллекция фонографов и граммофонов Владимира Дерябкина!". Стена-ширма взмывает вверх, вспыхивают десятки софитов. И вот уже засияли широко распахнутые цветы-раструбы без малого сотни разноцветных граммофонов. Неспешно раскручивается ручка-пружина, реанимируя голоса старинных пластинок и вводя нас в зыбкий мир воспоминаний наших бабушек и дедушек, пахнущий вежеталем и лавандой. Восторги С замиранием сердца рассматриваю экспозицию - сочетание черного с белым. Владимир поясняет: на белом душа хорошо видна, и по-детски, взахлеб рассказывает о каждом предмете как о старом знакомом. Он спас более трехсот образцов как большой, так и миниатюрной чудо-техники разных марок и модификаций. В коллекции есть "Циммерман", "Бурхард", "Ребиков". Живут в этой "стране" редкие образцы конца XIX и начала XX веков из Америки, Германии, Польши, Франции, Англии. Есть и вовсе штучные экземпляры, такие, например, как граммофон, сделанный специально по заказу графа Воронцова. Раструб этого дивного механизма выполнен в виде возлежащей на тумбе красного дерева молодой женщине с распущенными по обнаженным плечам пепельными волосами. Главное украшение музея - изысканно инкрустированная шарманка, напоминающая о блоковском Петербурге. Владимир привез ее из Краснодара и сумел восстановить удивительные, напоминающие органные, меха. Коллекционер собирает не только целые предметы, ценность представляет собой каждый фрагмент - корпус из дорогих пород дерева, осколок витража на дверце в стиле "модерн", причудливо изогнутая бронзовая ручка с потускневшим опалом. Послесловие Как квартира превращается в музей? Пути этого долгого процесса неисповедимы. Далеко не каждый отважится превратить свою приватную территорию в экспозицию. Начинается коллекционирование непринужденно, втягивание происходит незаметно, а потом... Кто-то замыкается в себе (и это неизбежно, ибо собирательство - интимно), а кто-то превращает свою страсть в шоу. И рамки частного жилья не в силах ограничить экстравертность его хозяина. Вот так все и происходит. И квартира, по сути, уже не принадлежит сама себе.