Большая перемена

Экзотическая тема в интерьерном дизайне переживает очередной ренессанс. Нынешняя волна интереса к экзотике отличается от предыдущих интеллектуальностью, блестящим знанием культурных контекстов, а значит - особой искушенностью в выборе вещей В последние годы урбанистический интерьер становился все более космополитичным, и вместе с ним как-то незаметно менялось само понимание экзотики. Суть этой перемены стала ясна, когда среди наиболее популярных дизайнерских трендов на франкфуртской выставке Ambiente был назван "культурный mix". Русская тема успешно конкурировала в нем с китайской или японской, а последним хитом сезона стал самовар, выставляемый к завтраку в модернистской квартире. Парадокс ситуации состоит в том, что самовар - экзотика не только для европейского, но и для российского городского интерьера. Сегодня экзотичность перестала ассоциироваться с определенным устоявшимся набором национальных традиций. Она понимается гораздо шире, поскольку человек стал особенно восприимчив к необычным предметам, среди которых он безошибочно выделяет архаичные или аутентичные вещи - именно их сегодня считают экзотикой независимо от времени и страны происхождения. Роль этих вещей двойственна. Естественно, они прекрасно вписываются в функциональную систему современного интерьера, и комфорт мебели GERVASONI или CASAMILANO ни у кого сомнений не вызывает. Но эти вещи отвечают и желаниям другого порядка. Прежде всего, они выражают собой уникальность. Уникальны формы экзотической мебели - китайского кресла с мраморным медальоном или инкрустированного марокканского столика. Уникальны материалы: кожа буйвола, которой обтянут австралийский диван, или абака - особый материал, состоящий из стеблей бамбука, ротанга и других, совсем уже малознакомых для европейцев растений, который используется при изготовлении мебели на Филиппинах. Но главное - уникальна рукотворность экзотической мебели. Намек на архаичное по своей сути ремесленное творчество есть в любом подобном предмете. Неважно, будет ли это реальный отпечаток руки автора или только его знак: в этом состоит обаяние таких вещей, и оно в равной степени присуще настоящему китайскому шкафу XIX века и его блестящей стилизации, выполненной дизайнерами CAPPELLINI. Подлинность и рукотворность как магнит притягивают современного человека, окруженного заменителями и суррогатами всего чего угодно. Экзотические вещи дают иное переживание времени. Не имеет значения, что в смикшированном интерьере настоящая японская кровать-бонза или китайские сундуки из камфорного дерева превращаются в культурные индексы, и, по сути, "этнические" табуреты CAPPELLINI или эксцентричная мебель R&Y AUGUSTI - такой же индекс, как и индийское панно начала прошлого столетия. И те и другие мифическим образом приближают нас к некоей оставшейся в прошлом эпохе, создавая успокоительное ощущение связи времен. Многим экзотическим вещам свойствен оттенок ностальгии. И с этой точки зрения оказываются близкими такие разные на первый взгляд предметы, как, например, мебель CAROL HICKS BOLTON, обтянутая расшитым бисером и пайетками бархатом, и "колониальные" дорожные столы-бюро американской компании MAITLAND-SMITH. К тому же ассоциации с путешествиями чрезвычайно романтичны, а значит - актуальны. От этого романтического мифа человек не откажется никогда: сегодняшняя "экзотическая волна" не последняя, и можно уверенно предсказывать следующую.