Чехов в кадре

Часто можно наблюдать, как собрание произведений Чехова входит в кабинетный антураж, являясь частью интерьера. Несомненно, лучшей его частью. Это и понятно: Чехов - самый известный писатель ХХ века. Сыграть чеховского героя - заветная мечта любого драматического актера. Поставить "Чайку" и "Трех сестер" - от этого творческого томления не уберегся ни один театральный режиссер в мире Чехов так и не перестал быть героем нашего времени. Новый фильм Сергея Соловьева "О " только подтверждает эту мысль. И в этом случае все наоборот, чем в упомянутом кабинете. Не Чехов в интерьере, но интерьер в пространстве чеховской прозы... Наивно было бы полагать, что вещи способны самостоятельно раскрыть проблематику русской словесности, которая всегда презирала вещное и призывала к вечному. Но в то же время стоит согласиться, что вне соответствующего интерьера атмосфера книг, принадлежащих грустному насмешнику Антоше Чехонте, много потеряет. Режиссеру эта непреклонная истина известна как никому другому. Актеры - Александр Абдулов, Александр Збруев, Татьяна Друбич - также в числе посвященных. Но те, чья работа "за кадром", - совершенно особая статья в создании кино. Художники-постановщики Александр Борисов и Сергей Иванов отнеслись к построению декораций с серьезностью и старанием. Воссозданию киноверсии "дворянского гнезда" предшествовали поездки в Спасское-Лутовиново и Ясную Поляну, изучение старинных фотографий, вчитывание в текст. Кроме того, Сергей Иванов говорит, что "все надо делать вручную и во все вкладывать душу". Действие фильма происходит на разных "сценических площадках". В основном это оранжерея и старый-престарый провинциальный дом. С бревенчатыми сенями, где помещается обязательный медный самовар; захламленная, по русскому обыкновению, передняя; трогательная кухня с раритетным умывальным тазиком; иронично-чопорная гостиная с неподобающе торжественными плюшевыми креслами и вычурной резной мебелью. И, конечно, чудаковатая, на наш испорченный современный взгляд, детская: она отлично могла бы подойти и для съемок гофмановского "Щелкунчика", но лик Николая Чудотворца в комнате предупреждает, что действие происходит в России. Чеховской России: сын Карениных Сережа имел другую детскую - в столице. Итак, провинция. Милый, обладающий неизъяснимой прелестью уютный семейный дом. Именно этот предметный мир и "неувядающая" пышная зелень в оранжерее (на деле - наполовину сделанная из современных полимеров и металлизированных конструкций) как нельзя более точно передает главную коллизию чеховской прозы - катастрофичное сознание героев, процесс неостановимого разрушения внутреннего человека "в материале" такой полной, такой живой жизни. Действительно, самые печальные (или, если быть верными логике самого писателя, скучные) истории происходят на фоне самой прекрасной, поэтизированной материальности. Вишневый сад и бессчетное число дачных мест, "правильно" обставленные гостиные в цветочек с цветами же на окнах, вытертые от многочасовых бесед садовые скамейки и потускневший от множества судьбоносных чаепитий самовар, с тщанием натертые воском дощатые полы - все оттеняет неправильный порядок жизни, хаос и бездну человеческой души, утраченную навсегда радость, умирание любви. Это Чехов. Но между строк, в подтексте (в данном случае - за кадром) тонко сквозит неясно начертанный идеал, представления о возможной гармонии и мудрости бытия. Передать это сложное сочетание "интерьера и действительности" входит в творческую задачу авторов фильма вообще и создателей реквизита в частности.