Дом в доме

"Не ходите, дети, в Африку гулять!" Нам хорошо знакомо из детства это категорическое "не". И для многих из соотечественников образ Африки, скрывающийся за диковинным словом - хрустящим и горячим, - формировался именно под влиянием знаменитой сказки Теперь совершенно не то: современность радостно опровергает строгий географический запрет. Если приглядеться к общемировой тенденции - "африканизации" интерьерного дизайна, - то выяснится, что Африка простирает свое значение до пределов ориенталистики в широком смысле. И становится концептом. То есть не набором стилевых характеристик - узнаваемой предметной среды, - но системой ускользающих, неочевидных, даже смутных ссылок на источники. Так, в это ассоциативное поле попадает уже и строгая египетская "графика", тяготеющая к конструктивизму, и индокитайская текстильная тематика, и ближневосточные "базарные" включения, и японские мифологемы, и полинезийские бытовые приметы. Не вступая в противоречие в едином пространстве. Для русской архитектурной традиции главными средствами (и целью одновременно) в интерьерах, направленных "в сторону экватора", становятся цвет, линия и материал. Александр Бурыкин и Александр Кривицкий предпочитают осторожное обращение с цветом. Но именно осторожный цвет (в том смысле, что цветовая насыщенность имеет исключительно природное, "натуральное" происхождение) образует неявное сходство с географическими и культурными прототипами стиля. Цвет не подражает, но имитирует этнические корреляты: мы видим не гогеновскую гамму, а тона, напоминающие о том, "откуда есть пошла" сама жизнь - от земли. Земляные оттенки - от красной глины и "чернозема" (полы из мербау) до теплых песчаных - представлены в широком ассортименте. Матово-прозрачные перегородки словно символизируют мутноватую прохладную воду из ручья, а интенсивный аквамарин (мозаика в ванной) с нежными вкраплениями ракушечника не вызывает сомнений в своем морском происхождении. Кроме того, игра матовых и блестящих поверхностей создает особый природный, южный колорит. Но цветовое решение - не самоцель, а логичное следствие концепции. И автор, и заказчик мыслили пространство, которое меньше всего напоминало бы о квартире - ограниченной площади в городском многоэтажном доме. "Дом в доме" - такая игра представлялась гораздо увлекательнее. То есть вынужденно оставаясь в пределах мегаполисного мегадома, создать иллюзию дома, отдельно отстоящего от городской стесненности, измеряемой не весьма большим количеством квадратных метров. Более того - дома южного, построенного словно бы в жарком климате, с прозрачными стенами, с окнами, выходящими в тропический сад. Эта приятная иллюзия стоила создателям немалых усилий: неудачная планировка помещений, тесноватая четырехметровая ширина квартирной секции, прямоугольная гостиная советского размера (18 кв. м - а это самая большая комната в квартире!), разумеется, не способствовали свободе мышления и масштабности реализации. Так что с пространством пришлось обойтись "непочтительно", то есть весьма деструктивно: его всячески разрушали, расширяли, перестраивали. Добавили целый ряд непредусмотренных прежде мансардных окон: двусветные помещения (один из главных постулатов Бурыкина в этом проекте) берут на себя важную часть восприятия пространства - делают его открытым и проницаемым, преодолевая квартирные стереотипы, заведенные в отечественном строительстве, издавна мотивированные как климатическая неизбежность. И хотя заоконный мир не откроет нам ни чудного вечнозеленого сада, ни дивный вид на прерии и джунгли, прозрачность (и призрачность) стен обещает именно такую ландшафтную модель. Каждый планировочный и декоративный элемент обладает "природным" значением: гостиная, где пол выложен досками из мербау, напоминает знающему путешественнику о балийских лесах; вид на зимний сад выгодно дополняет это впечатление. Тиковое дерево в спальне служит уподоблению малайско-полинезийскому жилищу. "Деревенские" дощатые потолки в "переходных", смежных помещениях сближают эстетику московской новостройки с колониальной архитектурой. Главный эстетический манифест - вертикальная конструкция, пронизывающая все три квартирные горизонтали, - словно прорастающая из глубины веков и глубинной Африки "хижина": глиняного цвета и словно глиняной же структуры конус с грубоватыми прорезями-отверстиями, точно входы в берберские пещеры. И неважно, всерьез она вправлена в архитектонику квартиры или таит в себе игровое, ироничное начало, - это уже вопрос интерпретации. Александр Бурыкин: "Минимализм с этническими акцентами - такой стиль обоснован планировочным решением. Но это не вынужденный шаг: для современного человека есть неизъяснимая прелесть в "заземленном", природном интерьерном мышлении. Эта эстетика не только не утомляет, но и способствует внутреннему раскрепощению, обращенности к вневременному ощущению жизни".