История одного города

Как и положено порядочному дому, претендующему на респектабельность и новизну с пометкой "ретро", эта петербургская квартира является счастливой обладательницей камина. Не беда, что зала с очагом находится в новом доме. Смешение архитектурных прототипов нашло здесь достойное воплощение - неизмеримо далекое от той неодобрительной эклектики, которую принято называть "смешением французского с нижегородским" Сама культурная история Петербурга, ставшая неизбежным "обрамлением" для архитектурной мысли, надежно уберегла автора от ложных шагов. Композиция помещений, склонная к авторитетной анфиладе, определяет правильную интерпретацию "хода времен". Но явная соотнесенность с классицизмом, однако, на этой косвенной отсылке завершается. Так как дальнейшие принципы построения жилища смещают восприятие к совершенно иной образности. Эстетика квартиры настойчиво напоминает об урбанистичной, экстерьерной тематике. Интересно то, что воссоздание "города" отнюдь не было для авторов выработанной концепцией: эта трактовка пространства выстраивалась импровизационно, подспудно и сложилась не a priori, но скорее a posteriori. Обыденный ход вещей современное культурное мышление предпочитает трактовать совершенно наоборот. Крайней точкой зрения в этом логическом ряду, как известно, является категория абсурда. Но в нашем случае все иначе. Город, словно вырастая из собственных границ, тяготеет найти воплощение в так называемых малых архитектурных формах. Эта ясно определившаяся в последнее время интенция, даже не будучи целью, обретает статус важного средства выражения. Центром ассоциативного поля для Андрея Кабанова послужил северно-русский пейзаж за огромным окном: сдержанная цветовая гамма, безбрежный простор и холодно-металлический блеск невской воды. Эти пейзажные особенности, вписанные в контекст мегаполиса, нашли соответствие в квартирной стилистике. Серовато-туманный тон в гостиной уравновешивается по-японски лаконичной спальней, где преобладает теплый беж и темное дерево. Дальнейшее движение замысла привело к тем акцентам, которые и позволяют уподобить образ жилища градостроительным архитектурным прототипам: плитка на полу в гостиной, напоминающая площадную брусчатку; колонны, переосмысленные на конструктивистский манер, но все же остающиеся узнаваемыми элементами большой архитектуры; шероховатая фактура оштукатуренных стен, апеллирующая к крупным "фасадным" поверхностям. Не замедлит напомнить о своем "городском" происхождении и фрагмент паркетного пола, который, подобно мостику, "переводит" содержание гостиной в приватные апартаменты. Деревянные балки, которыми строго расчерчен потолок, - самодостаточный, казалось бы, декоративный прием. Но в сочетании с "мощеным" полом и колоннами становится аргументом в пользу экстерьерной трактовки - нечто вроде классического павильона, галереи. Мраморная галька у камина продолжает заданный ассоциативный ряд. Уловимый, но не выводимый на первый план, японский мотив в спальне неожиданно поворачивает стилистическую идею в еще одно русло. И тем самым сообщает всей квартире актуальный ныне - космополитичный - характер. Глядя на иллюстрации, далеко не каждый обнаружит убедительные резоны в пользу "города" в квартирном пространстве. И это входило в творческую задачу: стоит напомнить, что авторы не стремились к образу "грубо и зримо". Булат Окуджава говорил: "На фоне Пушкина... для тех, кто понимает". Итак, "на фоне города..." - если перефразировать поэта. Андрей Кабанов: "Я люблю минимализм. Но удержаться в этих рамках у меня не получается, потому что по сути своей чистый минимализм холоден. Я же, для того чтобы "согреть" интерьер, постоянно добавляю в него какие-то детали. Стиль этой квартиры я определил бы как конструктивизм в современном понимании".