Лавка древностей

В сумерки пламя керосинового фонаря воспринимается как нечто чужеродное, даже враждебное этой вековой, нетронутой временем тьме. Над рекой - густой молочный пар. Закат над водной гладью, границ которой уже не разобрать, опускается в воду, подобно струям янтарного чая, когда они смешиваются с горячим дымящимся молоком в прозрачных чашках. Сегодня воскресенье, и нет ни всегдашней пыли, ни гула двигателей на шоссе. Кажется, здесь вообще не бывает машин. Это Индия Амбалал - фамилия, известная в индийском Ахмедабаде уже полтора столетия. Это целая династия "хлопковых королей". Именно они некогда создали город в том виде, в каком он существует сейчас: недаром местность получила название Восточного Манчестера. Преемник старинных семейных традиций, Амит Амбалал продолжает сегодня наследовать тот дух экспериментаторства и новизны, который некогда проявили здесь его предки, совершив подлинную индустриальную революцию. Вилла "хлопкового короля" совсем не похожа на традиционные индийские постройки. Это пирамидальное здание из грубого камня внутри оказывается еще более неожиданным, чем может показаться снаружи. Интересен тот факт, что архитектор, создавший этот дом, - француз Бернард Кон. Но француз, всерьез и надолго связавший свою жизнь с Индией: мсье Кон возглавляет в Ахмедабаде престижную Школу архитектуры. Заказчики поставили перед архитектором сразу несколько условий: дом не должен противоречить национальному стилю жизни и, кроме того, планировка должна отвечать потребностям растущего семейства. А еще следовало предусмотреть приватные зоны для каждого. Чтобы удовлетворить всем этим требованиям, автор проекта решил создать нечто вроде модульной структуры: три крыла, составившие пирамиду, отведены для частных покоев, четвертое - для хозяйственных помещений. Все "лучи" здания сходятся в центре пирамиды, роль которого выполняет просторный холл. На потолке - круглая "шахта", выходящая прямо на открытый воздух, к небу: по местному обычаю именно так принято устраивать естественную вентиляцию. Задумав экспериментальный проект, и архитектор, и будущий хозяин усадьбы пустились на рискованное предприятие. И авантюрность последнего не замедлила себя обнаружить: трудности начались уже на стадии строительства. Для индийских рабочих сочетание материалов, которые легли в основу дома, само по себе было непривычным - смешение дерева и металла, бетона и кирпича. Так, например, вскоре выяснилось, что деревянные оконные рамы придется спешно вынимать из бетона, куда их вмонтировали в соответствии с проектной мыслью, так как от обильной воды (сезон дождей в Индии - настоящее стихийное бедствие) дерево стало сильно разбухать. После каждого муссона стены буквально становились вместилищем влаги, кирпичная кладка покрывалась постыдными ноздреватыми пятнами. Еще одной непредусмотренной проблемой стали трещины в стенах: причина тому опять же климатическая - летний зной сделал свое дело. "Согласитесь, ужасная досада в очередной раз штукатурить", - смеясь, вспоминает хозяин. Понадобилось много усилий и "ловких" решений, чтобы привести постройку в соответствие с дизайнерскими планами. А дизайн, разумеется, и был той главной целью, ради которой господин Амбалал обратился к французскому мастеру. Теперь, когда все препятствия к достижению результата были ликвидированы, всякий может оценить по достоинству то, что вышло после нескольких лет работы. Главная характеристика интерьера - минималистичность, отсутствие сложных декораторских приемов. Не в последнюю очередь выбор эстетики простоты вызван тем, что интерьер должен был органично вместить обширную коллекцию индийского антиквариата. Хлопковый промышленник пристрастился к искусству еще в юности, и первые предметы для нынешней коллекции были куплены им когда-то на карманные деньги. Частное собрание древнеиндийского искусства, которым владеет почитатель индийских древностей, - на сегодня самое крупное в мире. Оно вполне могло бы составить гордость любого музея изобразительных искусств. Эта живопись оказала мощное влияние на художественный вкус самого господина Амбалала. И когда хозяин усадьбы начал всерьез заниматься рисованием, ему понадобилась мастерская: ее устроили в отдельном домике, расположенном рядом с основным зданием. Возведение мастерской стало поводом для того, чтобы продолжить работу над уже сложившимся, казалось бы, образом поместья. Так, Амит Амбалал хотел привнести в новое помещение то, чего не было в доме: студия совсем не похожа на семейственный дом, который, по мнению нынешнего его обитателя, прочно ассоциируется с образом жизни предков - промышленников, далеко не артистичных натур. С его брутальностью, дидактичностью и упорядоченностью. В этом смысле мастерская лишена какой бы то ни было прагматики. Функциональность здесь - второстепенная величина. На первом месте - метафизика пространства, концентрация эмоционального и духовного начал. Стены сложены из древнего камня, которому около четырехсот лет. Этот своеобразный строительный материал не что иное, как остатки разрушенных стен в старой части Ахмедабада. Стиль, в котором исполнена мастерская, можно назвать туземным. Он максимально приближен к местным архитектурным традициям. Кажется, что ни калькулятор, ни кульман не имели к этой постройке никакого отношения. И это, как ни странно, так и есть: "Только пальцы", - звучит древняя индийская "грамматика" архитектуры. Фасад одноэтажного здания представляет собой сложнейшую деревянную вязь: местные ремесленники ориентировались на традиции четырехвековой давности. Если дом существует "вообще", предназначен для любого, то специфика студии в том, что это пространство, красноречиво говорящее о личности того, для кого оно создано, - Амита Амбалала, художника, а не дельца. Ведь она ориентирована не на созерцание искусства, но на его "воспроизводство" - творчество. Местом, где рисовальщик творит, служит светлая открытая веранда, нечто вроде внутреннего дворика. Отсюда замечательно воспринимается пышная индийская природа знойным летом, но Амит Амбалал, как это ни удивительно, находит источник вдохновения и в то время, когда землю, кажется, способен поглотить "вселенский потоп", - в сезон беспроглядных дождей. "У меня ведь нет прекрасного сада, - скромничает хозяин. - Поэтому и солнце, и дождь - на благо разрастающейся природе. И я приветствую всякую погоду". Отчасти современный житель древней Индии прав: здесь "пирамида" из столетних камней и фасады из иссиня-черного резного дерева воспринимаются словно часть мироздания - как в те времена, когда дом и сад не "противоречили" друг другу, как ныне.