Урок английского

Интерьер Григория Марова получился похожим на роман Фаулза: рассказывается вроде бы о XIX веке, но ни на минуту не забываешь о том, что автор наш современник, что он обладает близким к нашему опытом и мыслит в тех же категориях. Если просторный коридор, служащий одновременно прихожей, вполне по-английски строг и полон достоинства, то гостиная, откуда лучи света проникают сюда сквозь цветной витраж, служит уже полем для несколько ироничной игры, эксперимента с разными эпохами в едином пространстве. Здесь располагаются по соседству две функциональные зоны - для отдыха и для торжественных застолий. Четкой границы между зонами нет, но каждая вещь определенно тяготеет к одной или другой. Все предметы мебели имеют индивидуальный облик: вроде бы выдержаны в едином стиле, представленном классически-форсайтовским сочетанием респектабельности и элегантности, - но с собственным "лица необщим выражением". Автор испытывает недоверие к гарнитурам, предпочитая выбирать мебель в магазинах по отдельным предметам. По соседству с инкрустированным столиком, деревянными стульями, тумбочками на гнутых ножках поселились телевизор и видеомагнитофон. Но наиболее отчетливо контраст эпох проявляется в дизайне светильников. Они пользуются особым вниманием архитектора - за свойство преображать интерьер, обнаруживать новые возможности уже изученного пространства; вот почему каждая деталь обеспечена здесь подобающим освещением. Если на зону отдыха проливают свет неброские лампы традиционной формы, то обеденный стол освещен люстрой, которой явно отведена роль стилевого акцента. Выполненная на заказ хай-тековская люстра в форме спирали с подвесками цветного стекла выглядит насмешливым реверансом в сторону полной гордого достоинства "викторианской" мебели. Но при этом, как ни парадоксально, остается вполне гармоничной частью интерьера. В том и состоит особенность постмодернистской стилистики: стиль, образующийся на пересечении смысловых пластов, играет роль "двойного агента": он может быть воспринят серьезно, как добросовестная стилизация, в пределах одного уровня, а может быть прочитан как иронический, если учитывать поправку на смещение эпох. Внося изменения в планировку, архитектор постарался по возможности сохранить внутреннюю атмосферу, дух дома, построенного в начале века. Этот дух проявляется порой в неожиданных деталях: то обнаружится несколько ирреальная дверь на несуществующую уже черную лестницу, то совсем уж неактуальный дымоход. А когда изменили местоположение ванной комнаты, выяснилось, что с самого начала, до позднейших реконструкций, она именно здесь и находилась, - новое оказалось воспоминанием забытого старого. Этот случай лишь укрепил решимость архитектора следовать путем, избранным интуитивно. Внутреннее убранство окопных проемов стилистически едино во всех комнатах: многослойное сочетание полупрозрачного легкого материала с тяжелым бархатом, украшенным кистями. По эскизам архитектора выполнены решетки на батареях, напоминающие старинные кованые. Как и в гостиной, во всей квартире четко прослеживается зонирование: к общей части относятся гостиная и гостевой санузел; длинным коридором отделена от нее собственно хозяйская часть, куда открыт доступ только близким друзьям. Центром маленькой домашней вселенной является кухня, озорной яркостью выделяющаяся из общей надменной строгости. Однако противоречия с общим "английским" духом интерьера здесь нет; налицо, скорее, сдвиг от чопорного аристократизма к беззаботному кантри. Из проходной кухни двери ведут в спальню и в детскую. В отличие от остальных помещений, детская не имеет раз и навсегда определенной функции. Собственно, это полудетская, полугостевая - смотря по ситуации. В оформлении интерьера предусмотрены оба варианта ее использования: многоцветная, но приглушенная палитра, веселые фонарики-плафоны - и строгая, жесткая структура "кованой" люстры, колоритный, и в то же время простой книжный шкаф. Именно здесь автор воплотил свой излюбленный подход к интерьеру - создавать возможности для трансформации последнего, приспосабливать к разнообразным функциям, делать заказчика настоящим соавтором архитектора. В этом Григорий Маров видит и свой собственный путь в архитектуре. Пока же перед нами урок из английской классики, с элементами игры - "чтобы не было скучно".