Вне времени

В эту квартиру часто приходят гости. Наведываются коллеги хозяйки, они же одновременно и друзья; дружеская беседа плавно перетекает в разговор о сугубо профессиональных проблемах. Гости устраиваются на канапе или в кресле, кто как хочет и где хочет. Общению это не мешает... Все маршруты движения хозяйки между кухней и гостиной просматриваются из любой точки пространства. В каминной нише самозванно разместилась видеоаппаратура; пляшущее пламя очага не так приковывает внимание наших современников, как магический экран телевизора. Нет, патетика здесь неуместна: хозяйка и ее собеседники судят о телевидении изнутри, с высокой колокольни профессионалов. Впрочем, если вы по делу, необязательно долго засиживаться в гостях. Для короткой деловой беседы кабинет подходит больше, чем гостиная, - и он здесь имеется. С рабочим столом, на котором пишущая машинка, факс-аппарат и другие необходимые вещи, с успокоительным полумраком солидных размеров аквариума с рыбами и черепахами. С некой холодностью, что позволяет, соблюдая правила вежливости, сохранять дистанцию. Каждая комната в этом доме задумана как господство своего, совершенно особого настроения. Светлая, открытая гостиная, суховатый и практичный кабинет. И конечно, более всего удаленная от входной двери, спрятанная от шума и посторонних глаз, - спальня. Тяжелый, немного душный полумрак - как будто падаешь ничком в плотное ватное одеяло. Темные шторы. Прихотливый, несколько манерный рисунок обоев. Если задаться целью, именно тут следовало бы искать ключ к характеру хозяйки, ее склонностям и слабостям. Однако мы и без того достаточно бесцеремонно вторглись в чужую частную жизнь. Вернемся в гостиную, к облюбованному нами канапе. Пластика и глубина Итак, перед нами снова квартира человека, чей удел - Творчество. Но, вопреки обыкновению, архитектор не ставил перед собой задачу с порога поразить гостя необычностью конструктивных и планировочных решений. Эдуард Забуга отказался от тотальной перепланировки и в основе сохранил прежнее расположение комнат. Он попытался уже существующим стенам придать объем, пластику, функциональное наполнение. Мощная, экспрессивная пластика сообщается стенам за счет приема, который автор интерьера окрестил "выдавливанием". Ниша в ванной комнате оборачивается пилястрой с противоположной стороны, каминному углублению соответствует выразительный объемный элемент вдоль стены кабинета. Прежде безразмерные, стены начинают жить своей жизнью, придают интерьеру глубину и неоднозначность. Рельеф стены создается своего рода скульптурным жестом, "выдавливающим" углубления в податливом материале. Окружающий мир становится объемным, нарочито вещественным; комнаты перекликаются между собой, вступают в спор за каждый сантиметр. Многовариантность жизни Изящное и рациональное решение планировочных проблем позволило с максимальным эффектом использовать имеющуюся, довольно-таки скромную площадь. Наиболее совершенной и отточенной представляется планировка кухни, столовой и гостиной. Расположенные уступом, они образуют некую универсальную структуру, гибкий модуль, который может реализовывать самые разные бытовые сценарии. Хлопоты на кухне, вечер у телевизора, званый обед, рабочее совещание - мизансцены повседневной жизни непринужденно сменяют друг друга или сосуществуют в едином пространстве. Безупречность планировки тем более замечательна в квартире, созданной в рекордно короткие сроки - всего за полтора месяца. Фактически мы имеем здесь дело не с глобальным архитектурным проектом, а с индивидуальным, авторским подходом к ремонту в обычной, в общем-то, городской квартире (именно такой вариант, на наш взгляд, мог бы в перспективе оказаться приемлемым для сколько-нибудь массового среднего класса). Это, помимо прочего, показывает, насколько впечатляющим может оказаться результат, если за осуществление достаточно скромных планов берется архитектор-профессионал. Можно иметь к его работе определенные претензии: легкая, современная дверь дисгармонирует с внутренним убранством спальни; подбор мебели порой более эклектичен, чем хотелось бы. Но недостатки не режут глаз, не сводят на нет впечатление от целого. Даже погрешности строительства выглядят как следы времени, знаки обжитости, - точно патина на старинном буфете. Хозяйка призналась: ей не особенно импонируют архитектурные школы нашего столетия. Было ли это неприятием современного искусства в целом? Едва ли. Не висели бы тогда на стенах картины замечательного алма-атинского художника Рустама Хальфина, идеально подходящие к обстановке. Дело несколько в другом. У наших современников все чаще возникает желание как-то отгородить себя от машинной, утилитарной эстетики конструктивизма, зачастую диктующей человеку жесткие рамки поведения - как ему себя вести и что делать. Созданный Эдуардом Забугой интерьер возник в результате компромисса между своеобразно преломленными традициями прошлого и современным дизайном. Он не навязывает своему владельцу (вернее, владелице) никаких единообразных схем бытия. Напротив, жизнь в нем подчеркнуто многовариантна. Воскрешение вещного мира И в этой жизни предметный мир обретает наконец утраченное им за годы повальной стандартизации качество. Вот мебель - разностильная, изготовленная в разных странах: шведская, финская, испанские полки, испанский стол в неоклассическом духе. В европейской квартире на этих местах стояли бы антикварные предметы конца прошлого столетия, доставшиеся хозяевам в наследство. Но то в Европе. У нас двадцатый век оказался еще более бурным, чем на Западе. Бесценная антикварная мебель сгорела в печках, истлела на свалках. И вот сегодня новодел подменяет собой материальный мир ушедших поколений. Архитектор считает, что это связывает интерьер с прошлым, придает ему историческое измерение. Нам же, скорее, показалось, что время здесь как бы "снято", остановлено. Придите сюда еще через сто лет, как бы приглашают эти стены, и вы увидите, как мало изменилось. Можно пытаться по-разному определить стилистику этого интерьера. Архитектор уверяет, что хотел создать подобие "современного парижского дамского салона". Кто-то неуверенно произносит слово "буржуазность", тут же поправляясь: "В хорошем смысле, естественно". И все эти формулировки расплывчаты, приблизительны, неточны. Нам пришлась более по душе мысль, промелькнувшая где-то в середине разговора: вот российский интерьер грядущей эпохи, когда мы все расстанемся с нашими застарелыми комплексами, непомерными амбициями, инфантилизмом и сможем наконец основать нашу жизнь на разумных и культурных началах. Вот интерьер внутренне свободного, зрелого человека с полностью сформировавшимися представлениями о мире и о себе. И люди, и вещи здесь становятся тем, что они представляют собой на самом деле, обретают покой и достоинство.