Время больших ожиданий

Как мы уже убедились, классика сегодня пользуется спросом. И это не случайно: во всем мире давно канула в Лету эпоха модернистских экспериментов. Капризная изощренность модерна, индустриальные формы, созданные фантазией конструктивистов, простота и универсальность функционализма... Сегодня от увлечения новыми формами архитекторы и дизайнеры возвращаются к обыденности, к нарочитой цитатности интерьера, к классике, традиционализму, экологичности. Удачные находки эры модернизма широко применяются создателями новых интерьеров, а стилистика в целом отошла в прошлое. Впрочем, есть и исключения Перед нами - интерьер, ориентированный как раз на классику модернизма. Стоит пересечь выложенную плиткой зону прихожей и ступить на паркетный пол гостиной, в глаза бросаются яркие цветовые пятна. Мебель изготовлена по проектам великих дизайнеров: конструктивистское кресло - Ритвельда, стулья с высокими спинками - Макинтоша. Но тщательным подбором мебели дизайнерский замысел не ограничивается, им только подчеркивается общая выдержанность стиля. Большое внимание здесь уделено утонченным пространственным играм. Общая комната разбита на зоны: кухонную, столово-гостевую, салонную. С одной стороны салон, где стоит мягкий диванчик (и скоро встанет белоснежный рояль), отделен от столовой пилоном, нейтрально-гладкой плоскостью обращенным к салону и эстетски грубой кирпичной - к обеденному столу. (Над этой условной границей проходит ригель, со стороны столовой дополнительно подчеркнутый неправильной формы карнизом.) С другой стороны - конструктивистская люстра (светильник? или в модернистской эстетике смежные понятия тяготеют к синтезу?) из хромированной стали как бы соединяет две зоны. Эти условные "демаркационные линии" дополнены разными уровнями освещения, благодаря которым расширяется поле возможностей: когда включена люстра, светом озарены и столовая, и салон; стоит же ей погаснуть и включиться свету, бьющему из-под изогнутого карниза - освещенной оказывается только обеденная зала. Эти две особенности - взаимоперетекаемость пространств и игры со светом, - вступая в гармоничный союз, задают стилистические доминанты интерьера. В спальне уровней освещения столько, что архитекторы сбились со счета. Осветительная шина у входа. Источники света в торцах дугообразной стенки у изголовья кровати - и за этой стенкой. Наконец, верхний свет, льющийся из фиолетового провала в подвесном потолке. Многоуровневое освещение формирует совершенно фантасмагорическую атмосферу в спальне. Вдобавок, здесь ко всему словно бы приложен вращательный момент. Параллельные сбиты, углы отклоняются от общепринятых прямых. Кровать слегка развернута относительно стен. Благодаря этому интерьер спальни как бы растекается, границы пространства расплываются, подготовляя бодрствующее сознание к переходу в иное состояние. Здесь же, в спальне, находит яркое применение еще один эффектный прием: использование полов с разной фактурой, изготовленных из разнородных материалов. По периметру спальни идет ковровая окантовка, на ковре стоит и сама кровать, а вокруг нее гранитной плиткой выложена трапециевидная граница, как магический круг, обособляющая место для отдыха. Состыковка чужеродных материалов призвана подчеркнуть границы определенных функциональных зон. Этот же прием применяется в прихожей и в кухне. В другом месте, в холле, плиточная дорожка, выложенная посреди паркетного пола, связывает между собой общую и интимную части квартиры, - вообще говоря, хорошо изолированные друг от друга. Очевидно, что пол в этом интерьере необычайно активен; его энергетические импульсы постоянно заставляют подымать взгляд к более высоким ярусам и обнаруживать там если не переход из одной зоны в другую, то, по крайней мере, изысканную игру орнаментальных элементов: квадрат на полу перекликается с квадратным светильником на потолке. Обращает на себя внимание и мощная, выразительная пластика потолка практически во всех комнатах. Низкий потолок над прихожей переходит в более высокий над общей комнатой; ригель и карниз разграничивают зоны гостиной; подвесной потолок в спальне открывает над головами спящих фантастическое фиолетовое "небо". Настоящий триумф модернистской эстетики - на месте монотонно-белых, однородных поверхностей возникают экспрессивные формы и яркие тона. Первая треть века была, как известно, эпохой бурного развития западной цивилизации. В искусство вторгались новые формы, призванные обслуживать новое содержание. Большие надежды возлагались на человеческий интеллект, энергию, волю. Однако прошло время - и энтузиазм уступил место более взвешенной оценке современности. В России же, так и не вкусившей толком сладкой отравы, представители сегодняшнего поколения тридцати-сорокалетних мечтают порой об апартаментах в модернистском духе - символе современности, мобильности, индивидуалистического оптимизма. Молодые же заказчики авторских интерьеров в своих эстетических предпочтениях ориентируются на Запад не эпохи "утраченных иллюзий" - но эпохи "больших ожиданий".