Жилище победителя

Представьте себе уютный, в три окна, аванзал, отделенный от гостиной белоснежным лепным порталом. Вокруг стола, сервированного парадными фарфоровыми тарелками с изображением пасхальных яиц из мастерской Андрея Ананова, собралась вся семья, комфортно устроившись в золоченых резных креслах французской работы. Как в лучших традициях старых английских замков, охранявшихся догами-великанами, на ковре, радостно дыша, сидит огромный боксер Тайсон. Сквозь приспущенные шелковые маркизы льется таинственный мягкий свет белой ночи. В мистических видениях возникают роскошные перстни овальной формы или россыпь бриллиантов остроконечной огранки, тоже именуемых маркизами. Как вы уже, наверное, догадались, мы в гостях у владельца ювелирной империи Андрея Георгиевича Ананова. Он живет в исторической части Санкт-Петербурга, с которой начинался город. Но, к сожалению, ее первоначальный облик не сохранился. Петроградская сторона застраивалась, в основном, в начале ХХ века лучшими архитекторами-подрядчиками, прославившимися еще и тем, что сдавали дома "под ключ". Среди них Л. Бенуа, П. Сюзор, И. Ильин, В. Апышков, Н. Васильев, А. фон Гоген, С. Кричинский, В. Шауб, В. Щуко... Улица, по которой я спешила к Анановым, начинается на Петровской набережной. Оттуда, где находилось первое жилище царя, обитавшего до 1714 года в двухкомнатном, с кабинетом и спальней, бревенчатом домике, построенном саардамскими плотниками. Семиэтажный бывший доходный дом в стиле модерн с одним подъездом стоит внутри двора с фонтаном и защищен от внешнего мира пирамидальными тополями. Оштукатуренная поверхность стен цвета охры, прорезанная рядами прямоугольных окон и маленьких кованых балкончиков с прямоугольным же орнаментом, претендует на пуристический идеал архитектурной формы.Однако между окон громоздятся до самой крыши дорические пилястры, наличие которых явно подтверждает столкновение двух начал - классицистического и рационалистического, - присущее поиску новых форм в начале нынешнего века. Неслучайно в конце столетия новый жилец дома Андрей Ананов постарался сохранить атрибуты времени. По его эскизам изготовили кованую парадную дверь, на вид изящную и легкую, в стиле романтического модерна, украшенную золочеными цветами и листьями с вплетенными в них вензелями "А". Квартира занимает три верхних этажа, как было когда-то в родовом доме Анановых на Литейном, 10 - экзотическом острове небывалой по тем временам старинной роскоши. Первое, что бросается в глаза, - хорошо продуманная планировка благоустроенных жилых помещений, которые отличаются элегантной простотой и функциональностью. "Эстетика противоречий" незримо сохраняется в жилом пространстве. Здесь есть островки, где возникают самые разные настроения, порождающие непохожие один на другой образы жизни и мыслей. А объединяет их способность жить и дышать, светиться и звучать в присутствии обитателей дома. Пятый этаж - сугубо жилой. Из дубовой прихожей, где кессоны затянуты зеленым шелком, попадаешь в аванзал, налево - кабинет хозяина и компьютерная, направо - гостиная, спальня, детская, бар-столовая. Шестой этаж - гостевой. На седьмом просторно разместился домашний игровой клуб с бильярдным залом и ореховой столовой. В архитектурном декоре всех жилых помещений нет излишеств, кроме потолочной лепки в виде лавровых гирлянд, соединенных в торжественные ромбы, в центре которых - бронзовые люстры или плафоны. Аванзал, он же - салон. Здесь много "живого" пространства. Белые стены, вдоль которых разместилась парадная мебель, делают его почти бесконечным. По углам на ионических консолях зеленеют плодоносящие цитрусовые растения в белых кашпо. Свободное пространство в центре помещения с нетерпением ожидает театральных представлений, ведь хозяин дома - профессиональный артист с серебряным баритоном, режиссер и сценарист. Рядом с ярким гостиным гарнитуром - скромный дамский ампирный столик с венецианским зеркалом. В нем отражается богато иллюстрированная книга Михаила Булгакова. На противоположной стене над двумя комодами внимание привлекает резная позолоченная рама зеркала, увенчанная миниатюрным просыпающимся Купидоном. Андрей Георгиевич предложил пройти в кабинет. Здесь сразу обращают на себя внимание два шкафа, в которых помимо уникальной библиотеки хранится оружие. Особенно хорош огромных размеров письменный стол - святая святых в доме Анановых. Между окон сразу бросаются в глаза два портрета - Андрея Георгиевича и его жены Ларисы, - искусно решенные швейцарским фотографом в темных рембрантовских тонах. Особый уют, располагающий к творчеству, придают сложной архитектуре бежевые изразцовые печи-близнецы. На одной из них - икона Нерукотворного образа. Напольные часы в дубовом корпусе - поистине уникальны. В них сказочно сочетаются плавные линии модерна и консервативное механическое начало. В темном массивном корпусе, под потускневшим циферблатом с арабскими цифрами бьется "сердце", созданное еще три с половиной века тому назад мастером Гюйгенсом. Изысканная красно-коралловая колористическая гамма рисунка на мебели уравновешивается шоколадного цвета сафьяном глубоких дивана и кресел. После напряженного трудового дня успокаивает теплый свет настольной лампы на гнутом бронзовом основании с зеленым кашемировым абажуром. В убранстве кабинета отражены не только эстетические вкусы Ананова, но и его повседневные дела и занятия. Языком символов в декоре раскрывается жизнь хозяина. Композиционным и смысловым акцентом стало аллегорическое бронзовое изображение римских легионеров на фронтоне письменного стола и бронзовые скульптуры римских полководцев. Ананов поселил победоносный дух римлян в интерьере своего кабинета. Здесь же хранятся семейные реликвии с клеймом придворного мастера Фаберже. Коллекцию серебра украшает оригинальный коньячный набор с изображением изящной женской фигурки, дополненный широкими, позолоченными изнутри чарками. Особая гордость хозяина - фамильная дедушкина шпага. Граф Андрей Ананов достойно продолжает славные традиции своих предков. Рядом с кабинетом находится секретарская или, по-современному, компьютерная. Белоснежные пилястры ритмично разделяют стены на затянутые золотистым шелком панели. В центре каждой, как в старые добрые времена, - портреты монархов, которым Ананов вручал свои произведения ювелирного искусства. Автографы сиятельных особ бережно сохраняются в домашнем рукописном альбоме. Столовая-бар декорирована в духе петровского барокко. Фарфоровая посуда и столовое серебро хранятся в шкафу с мелкой расстекловкой, которая, как театральный занавес, скрывает круглые супницы, вытянутые соусники, хрустальные графинчики, стаканы, бокалы, чарки и чашечки. Между окон висит акварель начала века, подаренная еще отцу Андрея Георгиевича. У северной стены под крахмальной скатертью прячется овальный стол. На нем вазочки севрского фарфора. Над ним в центре панели - миниатюрное панно в стиле старых голландцев с рельефным изображением сцены в трактире. Светлые резные стулья обиты набивным серебристым гобеленом ручной работы. Память о начале взрослой жизни Ананова юнгой на барконтине - корабельный столик с парящей над ним точной копией парусника. В окна седьмого этажа заглядывают ангел с крестом со шпиля Петропавловского собора и два голубых минарета мечети, будто украдкой наблюдающие за жизнью семьи Анановых. Улыбаясь, Андрей Георгиевич уверяет, что сам он вовсе не ангел. Да, это, наверное, и так. Есть в нем истинные черты потомственного игрока, дед которого в 1912 году проиграл в Монте-Карло сначала конный завод, а потом и собственное имение. В том же казино через 80 лет Андрей шокировал публику ошеломляющей удачей. Дома об этом ему напоминает нефритовая рулетка, побывавшая на выставке "Страсть и игра" в Строгановском дворце. Успокаивает Андрея Георгиевича бильярд, с которым он "дружит" с десятилетнего возраста. Недавно Ананов стал учредителем и автором "Бриллиантового шара" - приза для абсолютного чемпиона России по русскому бильярду. Античные с