Классика дель арте
квартира общей площадью 219 м2 Марина Зайнетдинова
Перейти
в галерею
в галерею
Намерения хозяев и архитекторов воссоздать в высотном доме старинный усадебный антураж (прототипом послужило знаменитое Кусково) в процессе воплощения получило другой смысл, иное направление. Иначе и не могло быть: почти точная копия русской ампирной усадьбы, будучи "поднятой" на высокий этаж, неизбежно испытывает "ряд волшебных изменений". Наш негалантный век всему предпочитает двойной смысл, да еще по законам галантного жанра: витиеватость - прямоте выражения, иронию - простосердечию, сложность - простоте.
Оговорка порой важнее тезиса. Информация, скромно убранная в факультативные скобки, в самом деле и есть та, где прячется двуликая истина. Хозяйка, предпочитая в жизни (как, впрочем, и в интерьере) строгий серый и черный цвета (скажем, Gucci или Yamamoto), "угощая" на новоселье пышнослогим домашним убранством, соблюла точность выражения. А именно - предстала перед гостями в бухарском халате и башмаках с непомерно загнутыми носами: карнавализация в эпоху постмодерна имеет свои причуды, и костюм Коломбины обретает новые подробности...
Откровенная апология классики в каждой подробности превосходит, если вникнуть, пределы допустимости, неосмотрительно нарушает приличествующие эпохе классицизма пропорции. Так, претензия на роскошество в парадной гостиной - солидные колонны, вычурная мебель с золочеными гнутыми ножками - "уравновешивается" неподходяще низкими потолками. Которые к тому же дидактично разграфлены кессонами с затейливой золоченой лепниной.
Коралловые колонны еще смелее воспринимаются на фоне стен цвета разбавленных синих чернил: в этом сочетании тоже ощущается смелость "чересчур", граничащая с веселой дерзостью. (Хотя такая почти вопиющая, на сдержанный европейский вкус, сочетаемость для русского усадебного ампира в "родную" для него эпоху была вполне привычной: широкое комнатное пространство и низкие потолки; "склонный" к англицизмам красный кабинет; по-купечески, "на широкую ногу", обставленная спальня; в гостиной - кудрявые капители, обширно расписанные стены, вазочки, розочки, алый в сочетании с бирюзовым, античные скульптуры вперемежку с вещицами шинуазри. То есть соблюдать меру - только портить все дело.)
Бравый и несколько забавный характер интерьера продолжает раскрывать себя и в скрупулезной торжественности карнизов, которые, пожалуй, слишком высокомерны: не слишком рослая пальма в кадке, кажется, без труда готова оспорить их высокий статус.
Громадные люстры из муранского стекла вызывают невольный вопрос. Им здесь явно не по себе: во-первых, стеклянные гроздья бесцеремонно укоротили (иначе они буквально не давали бы прохода даже при нормальном человеческом росте); во-вторых, камерность помещения - совсем не подобающая для таких крупных красавиц.
Крышка рояля (на самом деле в роли оного выступает прозаичный бар), щедро расписанная изнутри щемяще- романтичным манером, развеет все сомнения: эпоха всесильной эклектики подразумевает самоиронию и долю необходимого лукавства.
Время, место, участники проекта - все повлияло на то, что "чистый" замысел - достоверная роскошь, яркий, жизнерадостный мир прошлого - непроизвольно сместился в сторону "арт". Кроме исконного значения, переводимого как искусство, этот звук слышится еще и в другом - артистизм.
"Мы затеяли рискованный эксперимент: воссоздать в наше время... ампирный интерьер, очень похожий на кусковскую усадьбу. Но это не ампир как таковой, а тот вариант стиля, который был освоен русским сознанием в довольно странном для европейца виде. Избыточность во всем: прежде всего в цвете и декоре. Смелая, дерзкая сочетаемость; радостный, открытый взгляд на мир; ощущение полноты и праздничности жизни. Интересно этот "набор" примерить к современности".
