Леонид Зайцев

В Переделкине есть дачи разных типов. Некоторые дома давали писателям пожизненно, какие-то из них впоследствии превратились в дома-музеи. Но были и дачи, которые Литфонд давал писателям для временного проживания. На одной из них и поселился Леонид Зайцев.

SALON: Расскажите историю этого дома.

 - Он был построен в середине 30-х годов, так же как и большинство домов в поселке. В разное время здесь жили известные писатели, в частности поэт Леонид Пастернак и драматург Михаил Рощин. До меня на этой даче жил актер Михаил Казаков, а потом наступил период безвременья. К счастью, Переделкино сумело уцелеть. В бурные 90-е здесь ничего не ломали и не застраивали одинаковыми коттеджами.

Но за прошедшее время дача пришла в полную негодность. Капитальный ремонт в доме не проводился с тех самых 30-х годов. Так что, когда 10 лет назад этот дом передали мне, пришлось подводить коммуникации, делать центральное отопление и менять планировку.

Изначально дом был рассчитан на две семьи. Подразумевалось, что одна семья живет наверху, а другая внизу. В результате была сложная, нелогичная планировка, в которой все было попарно: две кухни, две террасы и один общий санузел. Нижних террас было две, я соединил их в одну и сделал просторную, большую террасу. А верхняя терраса стала кабинетом.

S: То есть Вы не пытались воссоздать интерьер в первозданном виде?

 - К сожалению, здесь не осталось почти ничего от прежнего интерьера. Сохранился только паркет в гостиной. Его отциклевали и покрыли лаком, но это тот самый пол, по которому когда-то ходил Пастернак. Кроме того, все оконные рамы в доме деревянные, как в советское время.

S: Думаю, что и проводка тут была открытой…

 - Да, но проводку я поменял. В этом доме открытая проводка была бы элементом декорации. Мне же хотелось уйти от чисто декоративных приемов. Уверен, если бы в 30-е годы умели делать скрытую проводку, наверняка не стали бы крепить провода "на шашечках".

S: И в то же время здесь нет ощущения новодела, напротив, повсюду антикварная мебель и старинные вещи…

 - Я старался воссоздать атмосферу старомосковской дачи. Хотел обставить дом так, будто не было ужасных событий 30-х годов и страшной войны. Поэтому здесь есть антикварные вещи, которые могли принадлежать воображаемому первому поколению хозяев. Вот, например, кресло-качалка на террасе - это антикварное кресло от THONET. А в рабочем кабинете стоит антикварный стол с резными львами. В 30-е годы в доме могли стоять именно такие вещи.

S: Для Вас интерьер этого дома начинался с покупки таких вот знаковых вещей?

 - Нет. Интерьер для меня начинался со светильников. С лампами связаны удивительные истории. Бывает, приходишь в старый - под слом - дом, в нем уже ничего нет, голые стены, а под потолком все еще висит старинная люстра. Или въехали люди в новый дом, ничего нет, а лампочка уже вкручена и даже украшена каким-то самодельным абажуром. Словом, вокруг лампы всегда выстраивается какая-то своя история. Именно поэтому все лампы в этом доме старые, начала прошлого века. Я их не подновлял, не реставрировал, а повесил или поставил в том же виде, в каком они мне достались.

S: В то же время у Вас русский антиквариат сочетается с вещами экзотическими…

 - Экзотика, а точнее, этника всегда была моей слабостью, потому что эти вещи рукодельные, в них есть душа, тепло человеческих рук. Они прекрасно вписываются и в современный, и в классический интерьер. И уж тем более в интерьер дачный, где мебель появляется случайно, зачастую по остаточному принципу. Что-то не подошло в городскую квартиру или слишком громоздко и неудобно, а выбрасывать жалко. Кстати, я ничего не выбрасываю. Например, все стулья в столовой были разными. Чтобы как-то объединить эти вещи, я их одел в светлые чехлы - получился некий гарнитур.

S: И все же вернемся к этническим мотивам. Помнится, раньше Вам принадлежала галерея "Паола", в которой было много вещей в стиле минимализм, но с налетом этнического стиля. Этот стиль Вам по-прежнему нравится?

 - Для меня этнические, ориентальные вещи - это все равно что специи. Представьте, что повар готовит классическое европейское блюдо и вдруг добавляет толику пряностей. Получается уже какое-то новое блюдо в стиле фьюжн. Но важно соблюсти меру.

Галерею "Паола" я открыл потому, что мне очень нравились вещи, которые делает Паола Навоне. В конце 90-х такой этнический минимализм был чем-то новым, чем-то по-настоящему свежим. Потом этот стиль стал тенденцией, его стали тиражировать. И я закрыл салон. В любом бизнесе важно быть лидером, быть первым.

S: Вы говорите о ресторане-бутике I Fiori?

 - В частности, и о нем. До этого уже были попытки объединить ресторан и мебельный салон. Например, Аркадий Новиков открыл Cafe Roset. Но мне кажется, это неправильно, когда человек в одном зале ест, а в другом выбирает мебель. Хотелось сделать место, где человек мог бы ужинать и тут же, во время ужина, воплощать свои интерьерные идеи. Проблема I Fiori в том, что многие люди захотели сделать свои интерьеры похожими на интерьеры кафе-шопа. Они приходят и говорят: "Сделайте так же". Приходится объяснять, что интерьер ресторана и интерьер дома - это не совсем одно и то же. В ресторане вы проводите два часа, а в домашнем интерьере вам приходится жить с теми вещами, которыми вы себя окружили.

S: Кстати, о вещах. Вас считают известным модником. Поделитесь секретами денди…

 - Никаких секретов нет. Я все подсматриваю у других. Как говорил Филипп Старк, учитесь видеть. Например, недавно я завтракал с итальянским партнером и вдруг увидел, что у него запонка висит в петле, не держит манжету. Я даже думал сказать ему об этом, но не сказал. Ровно через день мы снова встречаемся, и я вижу, что у него опять запонка не держит манжету. То есть это не случайность, а сознательный жест с некоторой долей эпатажа. Я тоже манжеты не застегиваю, люблю, чтобы руки были свободны. А теперь вот понял, что незастегнутые манжеты - это уже вчерашний день…