Последний романтик
частный дом (980 м2), построенный на месте дома-памятника архитектура и повторяющий его внешний видАлександр Мазанов Интерьер частного дома, разработанный дизайнером Александром Мазановым. Классицизм, принявший простые и вместе с тем утонченные формы английского романтизма.
Перейти
в галерею
в галерею
Для тех, кто не знает: ГИОП - Государственная инспекция по охране памятников (это очень серьезно). Конечно, мы могли и не упоминать всуе благословенную аббревиатуру, если бы не одно условие: новый дом должен был напоминать утраченный памятник архитектуры. Предписание было выполнено: и очертания кровли, и фасад, и даже конструкция (бревенчатый сруб) были восстановлены. Чего не скажешь о внутренней отделке, выполненной по проекту дизайнера Александра Мазанова. С этого момента можно объявлять новый отсчет времени, что будет сущей правдой.
В новом доме время свернулось в клубок, являя гостю то одну, то другую свою грань. Конечно, ничего не случилось бы, не произнеси заказчик в самом начале магическое слово "романтизм". Вот так, на исходе прагматичного ХХ века два человека задумали невозможное, а именно: воплотить в жизнь давно утраченные идеалы. И им это удалось!
Если подходить к описанию дома с формальной точки зрения, то нельзя не отметить один любопытный факт. По набору стилистических приемов и по манере исполнения (большая часть комплектующих сделана в частных мастерских) он вполне мог бы служить примером загородной архитектуры XIX века. Классицизм, обосновавшийся в Европе в первой четверти прошлого столетия, здесь принял простые и вместе с тем утонченные формы английского романтизма. Такова парадная гостиная, обшитая дубовыми панелями, - образец не столько архитектуры, сколько литературы того периода. Словно Перси Биши Шелли только что встал из глубокого кресла и вышел из комнаты. Высокий кессонированный потолок, резная мебель и лестница в холле - все это великолепие сделано в мастерской Александра Мазанова. Он, по его собственному определению, - "деревянщик", дизайнер, чья специализация - работа с деревом.
Забегая вперед, скажу: вся деревянная отделка дома и вся не типовая и не антикварная мебель - его рук дело, причем в буквальном смысле слова. В том числе и массивный ореховый стол в гостиной, так удачно вписавшийся в единый ансамбль с кожаными креслами Chesterfield. (Эти диваны и кресла видели столько подделок, что впору было бы говорить о девальвации самого названия. Однако этого не случилось: вот уже более ста лет небольшая английская фабрика выпускает одну и ту же постоянную модель, рядом с которой "отдыхает" вся итальянская мебельная индустрия. Вот такой парадокс.)
Псевдоготика в полной мере проявилась в интерьерах столовой и библиотеки. В столовой, обставленной антикварной мебелью, готические мотивы угадываются в крое портьер и едва уловимых деталях, которые в чистом виде готическими не назовешь, но собранные воедино, они создают необходимое ощущение. Таков камин, отделяющий столовую от кухни. По признанию Мазанова, образ резного камина появился задолго до самого дома.
Откуда-то из глубин сознания выглянула голова грифона и застыла в хищном оскале. "Что стало прообразом?" - любопытствую я и получаю от Мазанова неожиданный ответ: "Скорее всего - мой характер". Что это: проявление древнего тотема, или действительно передо мной сидит человек с душой грифона? Жесткость этого образа не могут смягчить ни сложная резьба, ни огонь, танцующий в очаге свою джигу. Впрочем, когда входишь в этот образный мир, легко принять любое из объяснений.
Библиотека с лестницей, ведущей в закрытые для гостей приватные апартаменты хозяев, наиболее ярко демонстрирует любовь автора к псевдоготике. Здесь всегда царит полумрак, дубовый потолок с глубокими кессонами поглощает и те немногие солнечные лучи, которым удается пробиться сквозь тяжелые портьеры. Псевдокамин с готическим орнаментом - не что иное как обрамление для телевизора. Ну что ж, немного прагматизма этому оплоту поэтических образов вреда не причинит.
Из библиотеки можно попасть в одну из гостевых спален, симметрично расположенных в этой части дома и являющихся зеркальным отражением друг друга. Здесь мы вплотную приближаемся к стилистике модерна. Конечно, речи нет о точном копировании стиля, но образный ряд сомнению не подлежит.
Признаться, первоначальные пожелания заказчика были непритязательными: он просто хотел иметь светлые и максимально простые спальни. Но постепенно сложился новый образ: оставив доминирующим белый цвет (отделка стен, двери-жалюзи во всю стену из выбеленного и состаренного дерева), было решено ввести в интерьер предметы с ярко выраженной фактурой. Источником вдохновения стало побережье Карибского моря. Резная кровать (поистине монументальное сооружение) и ступеньки, ведущие к изголовью, символизируют корни дерева, выросшего на скале. Южный берег, белый песок, плавные линии предметов, обточенных и выброшенных морем. Романтика в чистом виде, к тому же умноженная на два (спален-то две!).
Признаюсь, я немного слукавила, оставив напоследок то, с чего, собственно, все началось. А началось все с бассейна, вернее, с неудачно расположенного вентиляционного канала, ведущего из гаража, - аккурат посреди помещения. Однако после некоторых размышлений был найден остроумный способ преобразования проблемы в достоинство. Ненавистный стояк превратили в главный композиционный и декоративный центр помещения. Отправных точек было две: во-первых, здесь решили устроить очаг, ввести стихию огня во владения воды. Во-вторых, (не поверите, до чего просто!) на глаза Мазанову в ту пору попался редкий в наших краях материал - боливийский дуб. И этого оказалось достаточно для того, чтобы маятник ассоциаций качнулся, и все пришло в движение. Огонь, вода, Южная Америка, инки, ацтеки, майя - примерно так выглядел этот ассоциативный ряд. Прообразом очага послужил "камень солнца" - каменный календарь ацтеков, созданный в XV веке.
Затем возникли скульптурные образы, клиновидные колонны, поддерживающие подвесной потолок, резной фриз, рисунок которого напоминает индейский орнамент.
Остальное вы знаете. Это было похоже на азарт европейцев, открывших для себя Японию в середине прошлого века и пустившихся во все тяжкие по пути увлечения ориентализмом и эклектикой. Как видите, этот путь по-прежнему актуален, и на нем еще остались нехоженые маршруты.
