Рене Лалик — человек, превративший стекольное ремесло в искусство

Исторически такие виды творчества, как ювелирное дело или производство декоративных предметов из стекла, считались скорее ремеслом, чем искусством — этого звания могли быть удостоены лишь произведения так называемых высоких жанров: живописи, скульптуры, архитектуры. Но, как известно, французы (а Рене Лалик был французом до кончиков ногтей) славятся своим умением возвести в категорию haute couture всё что угодно, пусть даже речь идёт о таких «низких» жанрах, как стекольное дело.

Рене Лалик

Рене Лалик, уроженец местечка Аи–Шампань — родины того самого шампанского, появился на свет не в самое удачное для художника время. Несмотря на стремительное развитие импрессионизма, символизма и прочих новых течений, которые получили признание уже в двадцатом столетии, искусство 60–70‑х годов XIX века в целом изжило само себя, выродилось в индустрию по штамповке поделок в псевдоакадемической манере. Иными словами, высокие жанры искусства служили теперь тому, что прежде было делом ремесленников, — украшательству. Однако именно эта тенденция к «снижению» роли искусства послужила очередному его возрождению (или, точнее, перерождению). Произведения из разряда масс–маркет обрастали всё большим количеством декоративных элементов, различные стили смешивались, подчас рождая самый настоящий хаос, а художники тем временем работали над тем, чтобы из этого хаоса понемногу проступили черты нового лица эпохи — стиля ар–нуво. Среди них был и Рене Лалик. Он стал не просто создателем очередной фабрики, его без преувеличения можно назвать одним из творцов новой эры в искусстве.

Рене Лалик ничего не боялся — ни в самом начале, когда принялся за эксперименты с недрагоценными материалами, ни после, когда оставил блестящую карьеру ювелира, чтобы посвятить себя стекольному искусству. Культурно–вещественное наследие Lalique, которое мы имеем сегодня, успешно сочетает в себе оба эти направления

Рене Лалик ничего не боялся — ни в самом начале, когда принялся за эксперименты с недрагоценными материалами, ни после, когда оставил блестящую карьеру ювелира, чтобы посвятить себя стекольному искусству. Культурно–вещественное наследие Lalique, которое мы имеем сегодня, успешно сочетает в себе оба эти направления

Подобно Дюреру, он начинал как подмастерье именитого ювелира Луи Окока, с которым позже (а также с Картье и Бушероном) сотрудничал уже как независимый дизайнер. Но простора для творчества Лалику явно не хватало, и в 1885 году он открыл собственное дело. Его изящные парюры — наборы украшений (от фр. parure — убор, украшение), созданные под влиянием увлечения «заново открытыми» античным и японским стилями, сразу обратили на себя внимание: этот чудак не боялся сочетать драгоценные камни с полудрагоценными, золото и слоновую кость с «второсортными» материалами, такими как, например, стекло.

Cтол Cactus Round Table. Выполнен по образцу оригинальной модели 1951 года. Прозрачная круглая столешница покоится на основании в виде листьев кактуса, отлитом из янтарного хрусталя. По правилам компании Lalique к работе над этим шедевром допускаются лишь те мастера, которые имеют награды самого престижного во Франции творческого конкурса Meilleurs Ouvriers de France

Изделия из стекла были отдельной страстью Лалика. Выставленные в его бутике на Вандомской площади в Париже, эти изделия привели в восторг самого Франсуа Коти, известнейшего парфюмера «прекрасной эпохи», который предложил Рене сделать эскизы флаконов для его новой коллекции ароматов, то есть, по сути, стать своим соавтором. Флакон Ambre Antique с рельефными изображениями в духе древнегреческой вазописи был сразу признан произведением искусства. Так Лалик, уже успевший сделать себе имя, ювелир, который выполнял заказы самой Сары Бернар и чьи украшения приобретали богатейшие представители французской знати, стал дизайнером парфюмерии. Именно в этот период — первое десятилетие прошлого века — начинается процесс эволюции его оригинального стиля, который изначально формировался в русле ар–нуво, — эволюции, в результате которой Лалик пришёл к более лаконичному ар–деко.

Ваза Bacchantes Amber — реплика легендарной вазы «Вакханки», созданной по эскизам Рене Лалика в 1927 году. Матовый янтарный хрусталь, лимитиро­ванная коллекция

Ваза Bacchantes Amber — реплика легендарной вазы «Вакханки», созданной по эскизам Рене Лалика в 1927 году. Матовый янтарный хрусталь, лимитиро­ванная коллекция

Собственно фабрика LALIQUE открылась в 1911 году, когда Лалик уже распрощался с карьерой ювелира и полностью отдался стекольному делу, сначала в городке Комб-ла-Виль недалеко от Парижа, а затем, после окончания Первой мировой, в Винжен-сюр-Модер на северо–востоке Франции, в Эльзасе, где и по сей день находится единственный в мире завод LALIQUE.

Здание Музея Lalique в Винжен-сюр-Модер

Появились крупные заказы, среди которых внутренняя отделка вагонов поезда Côte d’Azur Pullman Express, обеденный зал роскошного пассажирского лайнера «Нормандия», украшение церкви святого Матфея на острове Джерси.

Имя компании Lalique мастера гравируют вручную на каждом изделии

В тридцатые годы Лалик издал каталог всех своих стеклянных изделий, выпущенных на тот момент (их число составило более 1500 предметов). Сочетание деталей из прозрачного и матового стекла, равномерное и градиентное окрашивание, эмалевые вставки, патинирование, витраж, древнеколумбийская техника «потерянный воск», возрождённая мастерами LALIQUE спустя пять тысяч лет, — всё это стало визитной карточкой марки, а само имя LALIQUE по праву считается синонимом слова «роскошь».

Ваза Languedoc повторяет одноимённую модель 1929 года. Её образ был навеян суровыми пейзажами провинции Лангедок на юге Франции. Матовый зелёный хрусталь.

Ваза Languedoc повторяет одноимённую модель 1929 года. Её образ был навеян суровыми пейзажами провинции Лангедок на юге Франции. Матовый зелёный хрусталь.

Сейчас компания специализируется на производстве предметов интерьера и аксессуаров для дома, ювелирных изделий, парфюмерии и коллекционных арт–объектов из хрусталя и стекла. Продукция дома LALIQUE обладает единством стиля, простотой и изяществом форм, её отличают высочайшее искусство исполнения и качество, по‑прежнему достойное самых искушённых его ценителей.