Страничка из альбома Натали

В интерьере квартиры в Выборге нет ни антиквариата, ни ордерного декора - никаких прямых заимствований из первоисточников. Тем не менее, ее визуальный ряд недвусмысленно апеллирует к романтическому классицизму пушкинской поры. Разгадка проста. Когда на фоне девственно-белых стен, как на чистом листе писчей бумаги, один за другим вырисовываются тонкие абрисы витых карнизов и консолей, ажурные виньетки изголовий и строгие силуэты кованых стульев, из глубин памяти выплывает страничка дамского альбома, испещренная легкими росчерками гусиного пера Без малейшего ущерба для мужского и профессионального самолюбия архитектор признает, что квартира получилась "женственной", и именно в этом секрет ее очарования. Даже комната маленького сына хозяйки напоминает девичью, у порога которой "нерешительно мнется рассвет". Здесь архитектор добровольно отказался от самодовлеющих композиционных откровений, галантно уступив пальму первенства декоратору. В этой непростой роли выступила сама хозяйка квартиры, и ее дебют нельзя не признать успешным. Именно она предпочла буйству красок господство белого цвета, а массивной основательности мягкой мебели - бесплотную каллиграфию кованого металла. Пересмотрев множество образцов ковки работы местных мастеров, хозяйка сочла их чересчур брутальными. Зато их "фирменные" собратья, пусть и менее рукотворные, покорили своей рафинированностью и выверенным изяществом форм. Стереотипы восприятия соотносят металл с чем-то холодным и неуютным, а белизна стен, увы, стала синонимом пресловутого "евростандарта" и больничной стерильности. Чтобы полностью реабилитировать и то, и другое, понадобились известная смелость и скрупулезность дизайнерской аранжировки. Белый фон развязал руки для вольной игры цветовыми акцентами и грациозными изгибами линий. Соавторы насытили интерьер картинами, драпировками и прочим убранством обдуманно и постепенно, соблюдая чистоту стиля. Из ряда вон выпадает только одно помещение. Домашние прозвали его "кинозалом". Это своеобразная дань XXI веку, полигон для лихих экспериментов в области цвета и формы. Но подобное исключение лишь контрастно оттеняет общий настрой квартиры - прозрачной, воздушной, романтической. Архитектурный романтизм во всех своих ипостасях, будь то готика, барокко или ампир, всегда стремился "отрешиться и воспарить" - разомкнуть границы стен, сбросить тяжесть каменной массы и оковы обыденности. В выборгской квартире для достижения этих целей применены многие средства. Весь ее цельный, компактный объем крест-накрест пронизан лучами визуальных связей. Панорама "публичных" помещений - обширного холла и гостиной - раскрыта на всю манящую глубину прямо от входной двери. Каноническая анфилада - спальня, будуар, ванная комната - лишний раз доказывает, что принцип перетекания пространств изобретен не в XX веке, а гораздо раньше. В ванной комнате ось анфилады уходит в призрачную бесконечность зазеркалья... Богатая пластика и подсветка зрительно приподнимают и без того высокие потолки, невесомая кисея штор впускает вовнутрь небо, расчерченное ветвями деревьев. В кухне оконные проемы и вовсе обнажены. При желании их можно наполовину прикрыть деревянными ставнями, но и тогда пейзаж за окном останется полноправным участником действа. Казалось бы, нашему стремительному, жесткому и рациональному времени чужд дух романтики. Соответственно, образ жилища может быть каким угодно - футуристическим, авангардным, экстравагантным, сугубо ретроспективным или добротно бюргерским - но только не нежным, не трепетным, не хрупким. Тем приятней обнаружить в недрах сурового северного модерна оазис эмоциональной, романтичной женственности. Романтизм жив, романтизм возвращается.