Заха Хадид: королева деконструктивизма

SALON:Интересно, как Вы, современный архитектор, воспринимаете памятники архитектуры прошлого, например Версаль...

- Я думаю, такая архитектура была аутентична эпохе. Но сейчас совершенно бессмысленно воспроизводить этот стиль. Такие здания не отражают время, в которое мы живем, не соответствуют стилю жизни современного города и чем дальше, тем больше становятся чисто декоративными постройками. К сожалению, в XVII и XVIII веках архитекторы занимались не столько организацией пространства, сколько созданием "интерьерной моды".

S: Как менялся Ваш стиль за последние десять лет?

- Мне кажется, раньше моя архитектура была более тектонической, а теперь в ней сильнее проявляется органическое начало. В каждом проекте я пытаюсь что-то изобрести заново. Архитектура в этом смысле ничем не отличается от искусства. Ты не узнаешь, что возможно, до тех пор, пока не попробуешь это сделать. В любом случае за всем этим стоят принципы наложения различных уровней друг на друга, принципы направления объектов в разные стороны и принцип фрагментирования. Я хочу создать бесконечную композицию, чтобы у здания не было одного входа и одного выхода, чтобы проект не предусматривал только одного способа использования пространства.

S: Ваш архитектурный стиль, вероятно из-за обилия изгибов, некоторые критики называют барочным. Что Вы думаете о другой крайности - стиле минимализм?

- Часто минималистский интерьер - это пространство без дверей, но при этом очень разделенное. Все функции четко очерчены. Для меня же в каждом проекте важен поиск динамической организации. Это может проявляться в том, что у здания будет несколько уровней, которые постоянно переходят друг в друга, или в создании отделенных пространств другим способом, например с помощью ниш. В любом случае речь идет о новом способе организации. Ведь очень сильно изменился образ жизни: многие люди живут и работают в одном пространстве, едят не на кухне и не в столовой, а на диване в гостиной перед телевизором.

Вообще, мне не нравятся дома, где все помещения выглядят одинаково. Когда две или три комнаты похожи по объему и по форме - это еще ничего, но когда этот принцип применяют ко всем комнатам в доме - это ужасно однообразно. Я не говорю только о разнообразии форм. Можно ведь задействовать в проекте наклонные плоскости, чем-то их занять, поместить на них какие-то предметы. Во время оформления выставок я опробовала несколько интересных идей, например экспериментировала с полом.На одной из выставок мы ушли от идеи постаментов, так что все объекты были подвешены над чем-то вроде холма, который в буквальном смысле слова прорывался через пол. Это привело меня к мысли о том, что пол не обязательно должен быть плоским и лишенным препятствий, к идее того, что препятствия могут быть частью пола, как в ландшафте.

S: Вы все время говорите "ландшафт". Что означает для Вас это слово?

- Каждый мой проект - это своего рода ландшафт. Очень важно то, как вы расположите в этом ландшафте необходимые вам элементы, какой будет его топография, каков будет угол падения света. Архитектор должен думать о том, будет ли человеку просто ориентироваться в нем, сможет ли он легко найти путь назад, если захочет вернуться и еще раз посмотреть на что-то, что уже видел. В проекте обязательно должна присутствовать значительная доля странного. Проект, как любой подлинный объект желания, сначала должен казаться загадочным, словно незнакомая территория, которая ждет, чтобы ее открыли и исследовали.

S: В Вашем Центре современного искусства в Цинциннати пространства спроектированы так, чтобы не было зафиксированных ниш для выставляемых объектов. Можно ли применить эту идею к интерьерам? Ведь часто архитектор оговаривает, где должна стоять мебель...

- Расположение предметов в пространстве - очень увлекательная тема. Много лет назад я делала студенческий проект, посвященный стулу из гнутого пластика по дизайну Вернера Пантона. Меня интересовало, что будет, если стул расплавить. Когда я растягивала его, он превращался в шезлонг; когда тянула вверх, он превращался в барный стул. Когда стул вытягивался, он сразу требовал для себя вытянутого и текучего пространства. Когда, наоборот, ужимался в размерах, ему требовалось очень сжатое пространство. Во время работы над проектом у меня появилось много идей: идея текучих или сжатых пространств, идея эластичных пространств и так далее. Когда меняется форма, к которой мы привыкли, это развивает мышление человека в целом.

S: Мебель для SAWAYA&MORONI напоминает разные формы льда. В австрийском музее прикладного искусства МАК Вы также создали инсталляцию Ice Storm ("Ледяной шторм"). Чем Вас так привлекает лед?

- Ледяные и снежные ландшафты удивительно гармоничные природные сущности с замечательными текучими формами. Кроме того, лед тает, он находится в постоянном движении. Кстати, в феврале этого года в Финляндии я сделала совместный проект с китайским художником Кай Гуо - Кьянгом (Cai Guo - Qiang), который назывался The Snow Show ("Снежное шоу"). Мы хотели создать искусственный ландшафт, который усиливает ощущения от природного ландшафта, вызывает такие же радостные эмоции и приглашает посетителей его исследовать. Там было два ландшафтных образования: одно из снега, другое изо льда. Причем в ледяной скульптуре ландшафт превращался в предметы мебели: в нем были ниши, которые можно использовать как диваны, кровати или столы. Мы сделали так, что свет различной яркости и разных цветов струился по "венам", он был "вплетен" в структуру. Но в принципе ничто не мешает ввести в интерьер другие природные субстанции, например огонь.

S: В какой степени на внешний вид Ваших зданий повлияли инновации в области строительных технологий?

- В очень значительной. Я поверила в то, что здания могут висеть в воздухе. То есть я знаю, что на самом деле они опираются на землю, но выглядит это так, будто они не касаются поверхности. Для инженеров, с которыми я работаю, мои проекты - это постоянная головная боль.

Сейчас строительные технологии развиваются в двух направлениях: первое можно назвать стилистическим, второе - конструктивным. Я не думаю, что следует использовать технологии для декорирования, мне интереснее строить здания, в которых инженерная составляющая становится невидимой. Например, вы не видите колонн, но не потому, что у здания отсутствует структура, а потому, что нет колонн: вся структура спроектирована по-другому.

Я работала над некоторыми проектами с инженерным бюро Ove Arup and Partners. В конце 70-х такие люди, как Ове Аруп (Ove Arup) и Питер Райс (Peter Rice), придумали новый способ вешать стекло без рам, на точечных креплениях. Это был колоссальный прорыв в строительных технологиях. Сейчас очень активно развиваются технологии, позволяющие создать для уже существующего здания второй, стеклянный фасад совершенно другой формы. Часто такие фасады называют второй кожей.

S: Многие современные архитекторы строят здания с очень большими стеклянными поверхностями. Лично Вы еще не устали от стекла?

- Во-первых, в европейских городах довольно мало солнечного света, поэтому прозрачность просто необходима. Стекло мне нравится тем, что оно придает зданию легкость, появляются дополнительные тени, можно сделать интересную подсветку, - все это неоспоримые достоинства стекла. На мой взгляд, в области технологий остекления предстоит еще немало всего придумать. Одна из важных задач - изобретение очень больших по площади